Just fear me, love me, do as I say and I will be your slave.
Автор: Herr Fuchs
Фандом: Bleach
Название: Das Vorleben
Персонажи: Ннойтора Джируга, Тесла Линдокруз, Заэльапорро Гранц
От автора: Личное видение Ннойторы и его прошлого.
читать дальшеБелый песок просыпается сквозь пальцы тоненькой струйкой и чем плотней их сжимать, тем быстрее ладонь пустеет. Пальцы у Джируги худые, узловатые и длинные, сплошные суставы. Да и сам Ннойтора не лучше. Долговязый и нескладный, худой и достаточно отвратительный на вид. Все эти нелицеприятные описания Джируга знает, и ему глубоко наплевать на то, как он выглядит, что о нём думают остальные. Может, так оно и должно быть. Вон братья Гранц… красивые, сволочи, причём оба. И если Заэль похож на ядовитый тропический цветок, то красота Ильфорте совсем другого типажа. Не хищная, благородная. Такие лица Джируга видел давным-давно, высеченными из мрамора.
Он столько раз уже проклинал чёртову белую пустыню, которую на самом деле отчаянно любил… проклинал за то, что любил, за то, что нашёл в ней не только свою силу, но и слабость, за то, что эти мёртвые и безжизненные пески подарили ему подобие памяти, которая всё не отпускает с тех пор своими костлявыми пальцами… и хотелось бы сказать – сердце, да разве есть оно у тех, кто служит Айзену?
Высота. Высота перехватывает дыхание, заставляет глупое сердце забиться быстрей, когда радужный свет, преломляясь, затопляет собор через витражную розетку. В волнах этого света идёт он – почти плывёт. Богатые одежды едва слышно шелестят, но это лишь дань традициям. Подобно святому Доминику он готов отказаться от последних одежд и облачиться в грубое рубище, если так будет необходимо.
Здесь нет места сомнениям, здесь нет места низменным желаниям. Здесь, в соборе, он полностью отдаётся своему служению – великой миссии, возложенной на него Господом… или нежными руками Девы Марии. Он точно не знает. Но по ночам, когда усталый и обессиленный, он отдыхает на своём ложе – разве не прикосновения женских, ласковых рук грезятся ему? Эти прохладные руки нежно гладят его по волосам, словно любимого сына.
- In nomine Patris, et Filii… - вплетает он свой голос, гортанный, словно клекот орла, но звучный, в пение остальных.
Песок окончательно просыпался и теперь ладони пусты. С сухой, почти пергаментной кожи песчинки соскользнули так, будто пытались вырваться из клетки. Ннойтора рывком встаёт – прямой, как палка, и полным ненависти взглядом впивается в луну. Слепое белое яблоко над пустыней. Он не любит лунный свет, куда больше ему нравится тьма – бесконечная, всепоглощающая тьма, которая была в самом начале времён.
- Ннойтора-сама, я могу сопроводить вас?
Джируга оборачивается. Дрожащий зрачок сужается, а кривая улыбка искажает его лицо – теперь оно походит на гротескную маску смерти.
- Нет.
Тесла почтительно кланяется – очень сдержанно, едва-едва подаваясь корпусом вперёд, но благоразумно не опуская головы. Открытая шея для Ннойторы не знак доверия, а символ слабости.
Глупый сдержанный мальчик, погибший когда-то давно на восточном фронте. Глупый мальчишка – совсем ещё молодой, но уже унтершарфюрер, за большие заслуги и храбрость – упавший лицом в снег, когда вражеская пуля нашла путь к сердцу. Очередной фриц в снежной и холодной могиле.
Улыбка Ннойторы становится ещё шире, он видит и знает, но прошлое – всего лишь прошлое. И пускай оно терзает Джиругу, не давая спать, впиваясь когтями памяти туда, где у живых должно находиться сердце или душа… Это всё было правдой, но так давно, что и вспоминать не стоит. Тесле, по крайней мере, не стоит.
Богомол уходит, двигаясь судорожными рывками по пустыне – всё дальше и дальше. Ненавистная луна ласкает лезвие Санта-Терезы, как дешёвая и похотливая шлюха.
- Где хозяин, Тесла? – сладкий голос течёт патокой. Удивительный голос.
- Ушёл в пустыню, Гранц-сама, - Тесла не любит Заэля, но всегда безукоризненно вежлив.
- Что он там делает целыми днями? – недовольно бросает Гранц чисто риторический вопрос. На диалог с Теслой он не настроен, и потому вслед за фразой стучат каблучки, унося учёного подальше.
Линдокруз молча смотрит в провал окна. Снаружи он напоминает распахнутый голодный рот. Ответ приходит слишком поздно, но от того он не менее правдив.
- Молится.
-In nomine Patris… et Filii… et Spiritus Sancti… - поёт Ннойтора. Ему вторит Санта-Тереза, наполняя пустыню звоном, рассекая на пласты воздух и тела. Кровь орошает песок, и это хорошо, это правильно. Так и должно быть… ведь у каждого своя молитва. – Amen!
Фандом: Bleach
Название: Das Vorleben
Персонажи: Ннойтора Джируга, Тесла Линдокруз, Заэльапорро Гранц
От автора: Личное видение Ннойторы и его прошлого.
читать дальшеБелый песок просыпается сквозь пальцы тоненькой струйкой и чем плотней их сжимать, тем быстрее ладонь пустеет. Пальцы у Джируги худые, узловатые и длинные, сплошные суставы. Да и сам Ннойтора не лучше. Долговязый и нескладный, худой и достаточно отвратительный на вид. Все эти нелицеприятные описания Джируга знает, и ему глубоко наплевать на то, как он выглядит, что о нём думают остальные. Может, так оно и должно быть. Вон братья Гранц… красивые, сволочи, причём оба. И если Заэль похож на ядовитый тропический цветок, то красота Ильфорте совсем другого типажа. Не хищная, благородная. Такие лица Джируга видел давным-давно, высеченными из мрамора.
Он столько раз уже проклинал чёртову белую пустыню, которую на самом деле отчаянно любил… проклинал за то, что любил, за то, что нашёл в ней не только свою силу, но и слабость, за то, что эти мёртвые и безжизненные пески подарили ему подобие памяти, которая всё не отпускает с тех пор своими костлявыми пальцами… и хотелось бы сказать – сердце, да разве есть оно у тех, кто служит Айзену?
Высота. Высота перехватывает дыхание, заставляет глупое сердце забиться быстрей, когда радужный свет, преломляясь, затопляет собор через витражную розетку. В волнах этого света идёт он – почти плывёт. Богатые одежды едва слышно шелестят, но это лишь дань традициям. Подобно святому Доминику он готов отказаться от последних одежд и облачиться в грубое рубище, если так будет необходимо.
Здесь нет места сомнениям, здесь нет места низменным желаниям. Здесь, в соборе, он полностью отдаётся своему служению – великой миссии, возложенной на него Господом… или нежными руками Девы Марии. Он точно не знает. Но по ночам, когда усталый и обессиленный, он отдыхает на своём ложе – разве не прикосновения женских, ласковых рук грезятся ему? Эти прохладные руки нежно гладят его по волосам, словно любимого сына.
- In nomine Patris, et Filii… - вплетает он свой голос, гортанный, словно клекот орла, но звучный, в пение остальных.
Песок окончательно просыпался и теперь ладони пусты. С сухой, почти пергаментной кожи песчинки соскользнули так, будто пытались вырваться из клетки. Ннойтора рывком встаёт – прямой, как палка, и полным ненависти взглядом впивается в луну. Слепое белое яблоко над пустыней. Он не любит лунный свет, куда больше ему нравится тьма – бесконечная, всепоглощающая тьма, которая была в самом начале времён.
- Ннойтора-сама, я могу сопроводить вас?
Джируга оборачивается. Дрожащий зрачок сужается, а кривая улыбка искажает его лицо – теперь оно походит на гротескную маску смерти.
- Нет.
Тесла почтительно кланяется – очень сдержанно, едва-едва подаваясь корпусом вперёд, но благоразумно не опуская головы. Открытая шея для Ннойторы не знак доверия, а символ слабости.
Глупый сдержанный мальчик, погибший когда-то давно на восточном фронте. Глупый мальчишка – совсем ещё молодой, но уже унтершарфюрер, за большие заслуги и храбрость – упавший лицом в снег, когда вражеская пуля нашла путь к сердцу. Очередной фриц в снежной и холодной могиле.
Улыбка Ннойторы становится ещё шире, он видит и знает, но прошлое – всего лишь прошлое. И пускай оно терзает Джиругу, не давая спать, впиваясь когтями памяти туда, где у живых должно находиться сердце или душа… Это всё было правдой, но так давно, что и вспоминать не стоит. Тесле, по крайней мере, не стоит.
Богомол уходит, двигаясь судорожными рывками по пустыне – всё дальше и дальше. Ненавистная луна ласкает лезвие Санта-Терезы, как дешёвая и похотливая шлюха.
- Где хозяин, Тесла? – сладкий голос течёт патокой. Удивительный голос.
- Ушёл в пустыню, Гранц-сама, - Тесла не любит Заэля, но всегда безукоризненно вежлив.
- Что он там делает целыми днями? – недовольно бросает Гранц чисто риторический вопрос. На диалог с Теслой он не настроен, и потому вслед за фразой стучат каблучки, унося учёного подальше.
Линдокруз молча смотрит в провал окна. Снаружи он напоминает распахнутый голодный рот. Ответ приходит слишком поздно, но от того он не менее правдив.
- Молится.
-In nomine Patris… et Filii… et Spiritus Sancti… - поёт Ннойтора. Ему вторит Санта-Тереза, наполняя пустыню звоном, рассекая на пласты воздух и тела. Кровь орошает песок, и это хорошо, это правильно. Так и должно быть… ведь у каждого своя молитва. – Amen!
@темы: моё, творчество, Bleach
-
-
10.01.2015 в 22:31*пришла по ссылке из Обзоров*
-
-
11.01.2015 в 00:32-
-
11.01.2015 в 01:13NochieL, Рад, что понравилось. Всегда приятно принимать позитивные отклики.
-
-
11.01.2015 в 11:59bleachoverview.diary.ru/
-
-
11.01.2015 в 12:00